Георг Спецкнер. Интервью

В 1978 году мне ампутировали правую ногу ниже коленного сустава, мне тогда было всего 18.

Ваше имя?
Георг Спецкнер.

Ваш знак зодиака?
Дева.

Чем вы занимаетесь?
Я специалист по работе с персоналом в крупной организации, связанной с компьютерными разработками, в мои обязанности так же входит подбор новых сотрудников и назначение заработной платы.
Есть ли у вас какое-то хобби, чем вы увлекаетесь?
Все свое свободное время я провожу с семьей, дома, люблю работать в саду. Иногда я беру своих сыновей и мы едем на велосипедах в горы, они всегда поддерживают меня. Еще мне нравится футбол, дважды в неделю я тренирую юношескую футбольную команду. Ну а еще мне нравится моя работа: такая должность накладывает огромную ответственность, постоянно приходится крутиться.

Расскажите, пожалуйста, про вашу операцию:
Я попал в автокатастрофу на своем мотоцикле. Меня подрезал водитель автомобиля, удар пришелся в правый бок. Ногу поломало и оторвало, кроме того я получил множественные травмы головы и внутренних органов. Все моё правое бедро было раздроблено, а человек за рулем не получил и царапины. После аварии, я оставался в сознании и прекрасно понимал, что происходит вокруг, я видел свою искалеченную ногу, я сдавливал её изо всех сил, пытаясь остановить кровотечение. Я помню, как приехала скорая, помню, как сильно они меня раздражали своими комментариями в духе: «О Боже! Просто кошмар!». Затем была первая операция, она длилась около 12-ти часов. Фактически, вся правая сторона моего тела была переломана от и до. Я провел 12 недель в палате интенсивной терапии, уже потом доктора сказали, что моя жизнь висела на волоске. Затем был долгий восстановительный период. Мою ногу даже не пытались спасти, просто ждали на протяжении 6 месяцев, в надежде что всё прирастёт. Внезапно доктора сказали, что есть риск инфекционных осложнений и было принято решение ампутировать мою ногу. До этого каждый день в течение полугода мне говорили, что все наладится, а затем я узнал, что необходима ампутация. Я был шокирован. После ампутации я провел в больнице еще 2 месяца.

Как вы чувствовали себя после ампутации?
Знаете, не очень; я себя ощущал капитаном Крюком, потому что 14 лет я ходил на деревянном протезе. Изначально у меня был шок, но в конце концов я смирился.

Кто вас поддерживал все это время?
В больнице я лежал в палате с такими же жертвами автокатастроф, как и я. В основном это были молодые люди моего возраста, и для меня это было важно. Даже не смотря на то, что у них не было ампутированных конечностей, все мы были друзьями по несчастью. Родители? Это сложный вопрос, и да, и нет. Безусловно, они пытались успокоить меня. Мои хорошие друзья регулярно навещали меня. Но никто из них не мог даже близко представить, что это значит, какого это чувствовать, так что я не могу сказать, что был кто-то, способный меня понять или поддержать.

Какой у вас был протез после операции? 
После операции культя отекала так сильно, что в течение восьми недель выбрать протез было просто невозможно. Когда отек спал, мне выдали жутко неудобный деревянный протез.

Как вам удалось справиться с этим, продолжать жить?
Я так ждал своего протеза, того момента, когда я, наконец, вновь смогу ходить! Ни о чем другом даже подумать не мог. Я не мог изменить ситуацию, поэтому я постарался получить из нее максимум положительных моментов. Я знал, что меня выписывают в субботу, и поэтому я назначил на тот вечер встречу со своими друзьями. Но буквально через час я почувствовал сильную, просто невыносимую боль. Коль скоро я не знал, что существуют другие протезы, я раз за разом пытался убедить себя, что должен справиться с этим, смириться. Каждый день я жил с этим чувством, и постепенно пришел к мысли, что к боли привыкаешь со временем. Возможно, из-за своей силы воли я научился преодолевать эту боль и даже не замечать своего состояния. В 1991\1992 году я впервые получил новый протез, без верхнего паза (разъема, гнезда, углубления, англ “socket”) и у меня с ним были огромные проблемы. Поэтому я был вынужден вернуться к старому образцу, за годы использования я привык к нему и даже научился корректировать его и производить починку, потому что не был уверен, что существуют мастерские, которые бы этим занимались. К протезисту я обращался только в том случае, если ничто другое помочь не могло. Родители были независимыми людьми, активно занимались сельским хозяйством и владели рестораном, я всегда должен был помогать им, никто не спрашивал, как я себя чувствую.

Были ли еще изменения в вашей жизни?
Конечно. Я был заядлым футболистом, играл в гандбол, активно занимался спортом. На некоторое время все просто застыло. Друзья брали меня с собой кататься на лыжах, но я всегда отставал. Потом подключалась эта сильная боль, я чувствовал себя инвалидом. Кроме того, я сильно переживал, как девушки относились к моему состоянию.

Как отреагировал ваш работодатель?
Тут мне очень повезло. Я попал в аварию в то время, когда я проходил обучение. Я был на хорошем счету и для меня придержали место на тот год, который заняла реабилитация. Другими словами, у меня был очень длительный отпуск, а мое обучение началось с начала того года, что я пропустил. Можно сказать, что из моей жизни выпал год.

Как вы реагировали на любопытство со стороны окружающих?
Я не мог произнести слово «ампутации» до знакомства с вами. Если кто-то спрашивал, почему я хромаю, я говорил, что повредил себе ногу, играя в футбол, иногда ссылался на аварию. Но вообще я старался скрыть свою травму любыми способами. Мало кто знал, что у меня ампутирована нога. Сейчас я отношусь к травме более спокойно, но все же стараюсь не афишировать этого.

Как вы думаете, в чем причина такого отстранения? 
Я связываю его с тем временем, когда я лежал в больнице. Рядом не было никого с такой же проблемой, и поэтому слова «ампутация» просто не существовало, я старался подавить его. В то время отсутствовала психологическая поддержка, не было людей, способных понять мою ситуацию.

Откуда вы узнали про medi?
Моя жена увидела объявление в газете и показала его мне. Фирма medi искала добровольцев для клинических испытаний. Жена несколько раз пыталась убедить меня записаться, не смотря на то, что мой возраст не входил в категорию требуемых. Но я был против, и не думал, что мое состояние можно хоть как-то улучшить. Тем не менее, она уговорила меня попробовать. Сразу после этого я посетил ваш офис. Ну а потом мне вручили мой новый протез, и самое время - старый уже изжил себя.

Как вы себя чувствуете?
Очень хорошо, неужели по мне не видно? С тех пор, как у меня появился новый протез, я себя чувствую все лучше и лучше. Ушло напряжение, я стал гораздо спокойнее как с семьей, так и на работе. Я встретил таких же людей, как и я, ведь до этого я чувствовал себя чуть ли не единственным в мире человеком с ампутированной ногой! Впервые за долгие годы я больше не чувствую постоянную невыносимую боль, я больше не ограничен в своей активности. Это лучшее, что может быть, для меня.

Что для вас в протезе самое важное?
Отсутствие боли и ограничений. До встречи с вами я не знал ни о силиконовых накладках, ни о возможности индивидуальной настройки протеза, сводящей трение на нет. Я перепробовал массу протезов, и, поверьте, я больше не хочу в них ходить! Тем не менее, я открыт для новых технологических решений.

Ваш новый протез хоть как-то ограничивает вас?
Все оставшиеся ограничения существует лишь в моей голове.

Почему вы решили участвовать в Stolperstein?
Я считаю, что это будет стимулом для всех людей, с этой проблемой, мотивацией для них. Это нелегко, но я считаю это очень важным шагом. Ни в коем случае нельзя сдаваться, надо принять эту ампутацию, смириться с ней. Если пытаться убежать от этой проблемы или прятать её, как это делал я на протяжении 22-х лет, она перерастет в комплексы, психологическую неполноценность. Я всем рекомендую относиться к этой проблеме открыто.

Есть ли у вас какой-то девиз по жизни?
После ампутации ты не инвалид, ты инвалид, если сдался. Вот, что имеет значение.

Есть ли у вас какие-нибудь новые цели в жизни?
Да, и их не мало. Я хочу достичь к 55-ти годам статуса, который позволит немного сбавить темп жизни, и переключиться на то, чего не мог достичь в прошлом. Работа никуда не денется, просто будет занимать меньше времени. Я смогу попробовать что-то, о чем до этого даже не смел задуматься, плавать вместе со своей семьей, например. Все предыдущие годы отпуска мы не ходили на пляж. В прошлом году я решился, но плавать не стал, сидел на шезлонге и смотрел на свою семью с берега. Это я бы хотел изменить. Кроме того, я хочу вновь заняться лыжами, почти недостижимыми с моим старым протезом.